На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Газета «Культура»

156 подписчиков

Свежие комментарии

  • Ольга Заварухина
    Да в конце то концов, до коле, наш народ будет терпеть ЭТО недосемейство ПуГалкиных? " КОБЫЛА С ВОЗУ, ТЕЛЕГЕ ЛЕГЧЕ"  ...В Госдуме прокомм...
  • Наталья Середа
    Ой! А у нас оказывается министр культуры есть!Ольга Любимова в ...
  • Mark Kapustin
    Известные артисты...

Как спасти русскую речь от иноязычного канцелярита?

Государственные институты не только не обеспечивают покровительства и развития русского языка, но сами становятся источником насаждения англоязычных «сорняков».

На рубеже 50–60-х в СССР наблюдался бум книг о русском языке. Достаточно вспомнить книгу «Живой как жизнь» Корнея Чуковского, ставшую его завещанием будущим поколениям, или «Правильно ли мы говорим?» Бориса Тимофеева. Не знаю, с чем был связан такой интерес, может быть, со спорами об очередной реформе правописания. Как раз накануне стали писать «черт» вместо «чорт», и уже предлагали «заец» вместо «заяц». Но отставка Хрущева в 1964-м положила конец попыткам упростить орфографию, не дававшуюся малообразованному вождю.

Каковы бы ни были причины, но широкое обсуждение проблем языка в печати отражало острый интерес публики к данной теме и послужило некоторому улучшению ситуации. По крайней мере, стали куда реже говорить «зво́нит» вместо «звони́т», и уж совсем исчезли «мо́лодежь», «колидоры», «раздел сапоги»», «мое фамилие». Культурный и языковой уровень существенно повысился в последние десятилетия советской власти, хотя, конечно, канцелярит (словечко, придуманное Чуковским) никуда не делся.

В наше время языковые проблемы отошли на второй план. Осмысления повседневной речи (в значительной степени перекочевавшей в интернет) больше не происходит. Эстрадные шутники в лучшем случае посмеиваются над «особенностями» языка офисного планктона, но никаких выводов не делают. Повеселив публику новым канцеляритом в первой сценке, они сами спокойно продолжают говорить на ее же языке во второй.

А ведь причин для беспокойства сегодня куда больше, чем во времена Чуковского. Его величество канцелярит сегодня правит бал безраздельно. Никто не смеет бросать ему вызов и даже и не замечает его власти над собой. Сегодня из чиновничьих кабинетов он уже перекинулся на «опен-спейсы», «шоу-румы» и «маркет-плейсы». Жаргон офисного планктона стал стандартом современного русского языка, со всеми его неприглядными особенностями.

Возмущавшие автора «Федорина горя» «ложить» вместо «класть» и «лимитировать» вместо «ограничивать» кажутся сегодня детским лепетом на фоне нынешнего словоупотребления. Новый канцелярит льется непрерывным потоком с экранов компьютеров, смартфонов, уличных вывесок, рекламных проспектов. «Креативная коллаборация» — вместо «творческого сотрудничества», «компетенции» вместо «умений и навыков», «инновации» к месту и не к месту, «коммуникации» вместо «связи», «премиальный» там, где по смыслу требуется «первоклассный», «локальный», совершенно вытеснивший «местный» — так, что даже популярный блогер предлагает сообщать его каналу про «локальных героев».

Современный канцелярит представляется значительно большей опасностью, чем советский, так как пополняется только за счет заимствований из английского, тем самым способствуя вытеснению русского языка вообще.

Наступление на русский язык происходит и на уровне замены кириллицы латиницей. Обратите внимание, как, например, пишется название самолета «Боинг» во всех ведущих российских СМИ (недавно в связи с катастрофой «Боинга» я провел маленькое расследование). Российская «Википедия» пошла еще дальше и несколько лет назад просто ввела запрет на употребление кириллицы для написания иностранных имен собственных. Хотя, например, по-китайски и японски, по-болгарски и сербски, по-арабски и персидски, по-корейски и тайски «Боинг» пишется именно на местном языке. Ту же картину мы видим и в рекламе. Пройдитесь по Москве — едва ли не половина вывесок на английском. Кажется, что многим уже стыдно назвать свою поп-группу или компанию по-русски, поскольку в нашем обществе родной язык, похоже, ассоциируется с отсталостью и убогостью. Насаждается стандарт, что на русском невозможно вести бизнес, добиваться успеха на эстраде и где бы то ни было.

В то время как россияне пренебрегают своим языком и культурой и стремятся во всем подражать Западу, на самом Западе в моде как раз стремление к культурной и языковой оригинальности и самобытности. Например, возникающие ежегодно новые слова, появление которых обусловлено развитием новых технологий, вводятся в употребление при помощи своих собственных корней. И только в русском уже более тридцати лет не создается ни одного нового слова — только буквальные заимствования из английского. Поразительно, но российское государство, которое должно выступать за патриотическое продвижение именно русского языка, само выступает в роли «узаконивателя» англоязычного канцелярита. Под патронажем московской мэрии, например, выдаются лицензии на «каршеринг», устанавливают «чек-апы», в ее «инклюзивных» школах появляются «тьюторы», дети состязаются в World Skills, а в библиотеках устанавливают полки для «буккроссинга». Когда я отправил запрос по этому поводу, отвечавшие мне чиновники даже не поняли, о чем идет речь. Мол, а как же может быть иначе?

Однако общество само по себе не в силах преодолеть упадок русского языка — хотя бы потому, что им не осознается проблема, а родная речь не является предметом гордости. Поэтому без определяющей роли государства тут не обойтись. Не стоит бояться этого. Весь цивилизованный мир живет именно по этим принципам. Возьмем, к примеру, Францию, в которой действует известный закон Жака Тубона, направленный на защиту французского языка и названный так по имени бывшего министра культуры. Когда его принимали, было немало ерничанья и шпилек в его адрес. Но время прошло, и сегодня французы гордятся тем, какой статус приобрел их родной язык.

Увы, в России государство часто демонстрирует бессилие в защите своей основной культурной силы — языка. Те институты и учреждения, которые призваны укреплять его позиции, на деле пренебрегают своими обязанностями. Русский язык стремительно вытесняется не только за пределами России, но и внутри нее, засоряется и портится. Остается надеяться, что, может быть, с приходом нового министра культуры, внучки известного мастера художественного русского слова, великого переводчика Николая Любимова, автора книги «Перевод — искусство», страдания русского языка будут услышаны наверху и что-то изменится.

 

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх