65 лет назад, осенью 1956-го, мир переживал очень тревожные, взрывоопасные события. На Ближнем Востоке разгорелся вооруженный конфликт между Египтом и Израилем. В Венгрии вспыхнул кровавый антикоммунистический мятеж. В СССР тоже было отнюдь не спокойно: партийная общественность, расколовшись надвое, или громко клеймила, или молча, про себя, оправдывала умершего тремя годами ранее Сталина. А где-то на краю земли, в перепутавшей времена года Австралии, начиналась XVI летняя Олимпиада. Жители других континентов опасались, не отразится ли международная напряженность на атмосфере Игр.
Наша национальная сборная могла оказаться чужой на этом глобальном празднике жизни. Журналист и писатель, зять первого секретаря ЦК КПСС Алексей Аджубей в своих мемуарах поведал: «Помню, когда Хрущев узнал (а это было как раз в октябре 1956 года), что советская спортивная делегация собирается отправиться в Австралию на Олимпийские игры, он пришел в страшное негодование: «Какие Игры?! В Египте — война. Австралия — союзник Англии. Их там арестуют». Он поднял трубку телефона и начал о чем-то нервно говорить с Булганиным. Я решил, что поездка, видимо, не состоится. Закончив разговор с Булганиным, Хрущев ничего мне не сказал, хотя понял, что я тоже собираюсь в дорогу. Однако наутро следующего дня в «Комсомольской правде» мы узнали, что делегация спортсменов все-таки отправляется в Австралию и туда полетит группа журналистов. Видимо, уже поздно вечером Хрущева убедили в том, что неучастие советской делегации в Олимпийских играх могло бы показать нашу нервозность, неуверенность».Путь на Олимпиаду-1956 для советских спортсменов оказался долгим во всех смыслах. Тогда не существовало огромных, вместительных лайнеров, способных совершать дальние перелеты. Сначала наша делегация выехала на поезде во Владивосток. Пробыв там некоторое время и привыкнув к смене часовых поясов, отправилась к берегам Австралии на теплоходе «Грузия». Почти через три недели судно достигло берегов Зеленого континента.
Из-за больших транспортных расходов многим государствам пришлось сократить составы команд, поэтому в Мельбурне собралось меньше атлетов, чем на послевоенных Играх 1948-го и 1952-го. Участниками Олимпиады на сей раз стали 3155 спортсменов из 67 стран мира.
Далеко не всем заслужившим это право суждено было там посостязаться. Вспыхнувшая на Ближнем Востоке заваруха стала причиной неучастия Египта, который поддержали Ирак, Ливан и Камбоджа.
В знак протеста против политики советского руководства в Венгрии проигнорировали Олимпиаду-1956 Нидерланды, Испания и Швейцария. Еще одним «отказником» стал Китай: так Пекин выразил свое несогласие с приглашением на Игры Тайваня, где правил злейший враг Мао Цзэдуна Чан Кайши.
Некоторые спортсмены из упомянутых стран все же поучаствовали в олимпийском турнире, но не в Мельбурне, а в Стокгольме: в Австралии действовал строгий карантин на ввоз животных, поэтому соревнования по конному спорту перенесли в Швецию.
Венгерская делегация приехала с флагом 1918 года, а после Олимпиады более 50 мадьярских атлетов решили не возвращаться на родину. Весьма «своеобразно» венгры проявили себя во время ватерпольного матча с командой Советского Союза.
Журналисты назвали эту встречу «Кровь в бассейне». Все началось со стычки между капитанами Деже Дьярмати и Петром Мшвениерадзе. Потом завязалась яростная драка «стенка на стенку», и вода действительно местами окрасилась в красный цвет.
Зрители, большинство которых симпатизировало венграм, стали скандировать антисоветские лозунги, плевали в сторону наших ватерполистов. В происходящее вмешалась полиция, худо-бедно восстановившая порядок. Но в СССР об этом никто не узнал: телевизионных трансляций не было, а печать уделила скандальной встрече всего несколько строк и «кровавых» подробностей не сообщила. Это сделали «вражеские голоса».
В 2002 году непосредственные участники инцидента встретятся и принесут друг другу извинения, а через три года на кинофестивале Tribeca в Нью-Йорке покажут полнометражный документальный, посвященный тому ужасному матчу фильм «Ярость свободы» режиссеров Колина Кита Грея и Меган Рэйни Ааронс.
И все-таки политика не смогла затмить главного. На Олимпиаде-1956 было показано немало впечатляющих результатов, и прежде всего нашими соотечественниками, занявшими первое место в командном зачете: 37 золотых, 29 серебряных и 32 бронзовые медали. У американцев наград оказалось значительно меньше — 32 золотые, 25 серебряных и 17 бронзовых. Третье место заняла Австралия (13, 8, 14).
Одним из ярчайших героев Мельбурна стал победивший в беге на 5000 и 10 000 метров Владимир Куц. (В 1943 году после освобождения родного села Алексина в Харьковской области он шестнадцатилетним, приписав себе два лишних года, ушел на фронт, воевал в составе Балтфлота. Заниматься легкой атлетикой будущий олимпийский чемпион начал еще матросом.)
На старт десятикилометровки тогда вышло целое созвездие стайеров: помимо Куца, венгр Йожеф Ковач, француз Ален Мимун, австралиец Ален Лоуренс, англичанин Гордон Пири. «И вот двадцать пятый, последний круг, вспоминал наш олимпионик. — Он был пройден мной за 66,6 секунды. Я летел к финишу, к своей победе, и в эти последние секунды нашего бега даже судьи не смогли остаться бесстрастными».
Его британский соперник позже признал: «Он убил меня своей быстротой и сменой темпа. Он слишком хорош для меня. Я бы никогда не смог бежать так быстро. Я никогда не смог бы побить Владимира Куца».
Марафонский забег также выиграл участник Второй мировой войны — ветеран французского экспедиционного корпуса Ален Мимун. В январе 1944-го во время битвы под Монте-Кассино он получил тяжелое ранение, и только благодаря чуду (а также своевременной помощи врачей) ему удалось избежать ампутации левой ноги.
На предыдущей Олимпиаде Мимун, по его словам, преодолевал дистанцию словно в тумане. «О, святая Терезия! — говорил себе Ален. — Если ты дашь мне силы добежать, то я больше никогда не выйду на старт, а своей дочери, которая родилась вчера, запрещу заниматься спортом».
В тот раз, в Хельсинки, он занял второе место и впоследствии данное святой Терезии обещание не сдержал. В Мельбурне Мимун стал триумфатором, а в недалеком будущем его дочь, несмотря на родительский запрет, станет чемпионкой Франции в беге на 800 метров, поедет в 1972-м на Олимпийские игры, а отец... ну что тут поделаешь, будет за нее болеть-переживать.
Метательница копья рижанка Инесса Яунземе спустя много лет станет известным хирургом-ортопедом, специалистом пластической хирургии. В одном из интервью свое «золотое» время она вспомнит такими словами: «На Мельбурнской олимпиаде я чувствовала себя парадоксально: вроде осознавала, что имею непосредственное отношение к этому празднику жизни, а с другой стороны, понимала, что должна просто работать: стоит поддаться эмоциям, общей радости — и ты выпадешь из игры. Поэтому уходила в тренировки и состязания полностью, словно находились на отечественном стадионе где-нибудь в Риге или Киеве. То, что стану чемпионкой, даже в голову не приходило. Оттого победа была как холодный душ: сначала шок, а потом какое-то радостное безразличие. И только спустя пару дней ощутила настоящую, огромную радость».
Советские борцы греко-римского и вольного стилей положили в копилку нашей сборной шесть наград высшей пробы. Побед добились Николай Соловьев, Константин Вырупаев, Гиви Картозия, Валентин Николаев, Анатолий Парфенов, Мириан Цалкаламанидзе.
Превосходно выступили гимнасты, завоевавшие 11 золотых, 6 серебряных и 5 бронзовых медалей. Валентину Муратову не было равных в мужском многоборье. Его почин поддержала Лариса Латынина, которая много лет спустя вспоминала: «После Олимпиады 1956-го в Мельбурне, где я стала обладательницей четырех золотых наград, единственное, что мне предоставило государство, так это возможность купить автомобиль «Волга» за свои деньги. Мой первый супруг потом ездил в Горький за машиной. О «звездной болезни» тогда и речи не могло быть. Для гимнасток сборной СССР победа в командных соревнованиях была самым большим счастьем».
В активе наших боксеров — три золотые медали, добытые Владимиром Сафроновым (до 57 кг), Владимиром Енгибаряном (до 63,5 кг) и Геннадием Шатковым (до 75 кг).
Прозванный «сумасшедшим венгром» Ласло Папп стал в Австралии первым в истории мирового бокса трехкратным победителем Олимпийских игр. В полуфинале он взял реванш за поражение годичной давности (на чемпионате Европы) у поляка Збигнева Петшиковского. В финале Папп не оставил шансов будущему чемпиону мира среди профессионалов американцу Хосе Торресу.
Датчанка Лис Хартель чемпионкой не стала, но показала поистине стальной характер. Задолго до Мельбурнской олимпиады, когда эта наездница ждала второго ребенка, ее настиг полиомиелит. Частично парализованная, она в 1952-м сумела занять второе место в розыгрыше Большого олимпийского приза по выездке! Спустя четыре года Хартель, еще не оправившись полностью от болезни, получила второе олимпийское «серебро»!
В день закрытия Игр, 8 декабря, футбольная сборная СССР завоевала последнюю, 37-ю золотую медаль, победив в финале югославов со счетом 1:0. Автором «золотого» гола стал спартаковец Анатолий Ильин. Австралийская газета «Сан» писала: «Русская команда вполне заслужила эту футбольную медаль. Она выиграла последний трофей, поборов грубость Германии, упорство Индонезии, блеск Болгарии и решимость Югославии».
Финальная игра была, разумеется, не из легких, однако предыдущая, с Болгарией, складывалась еще тяжелее. В основное время сыграли вничью — 0:0. А когда началось дополнительное, еще один футболист «Спартака» Николай Тищенко получил травму ключицы. Сегодня игрока заменили бы, и дело с концом. Но тогда никакие рокировки не разрешались, и травмированный остался на поле.
Судьба в тот день нанесла сборной СССР еще один удар: болгары в овертайме (такого слова, правда, в русском лексиконе еще не было) распечатали ворота Льва Яшина. Ценой неимоверных усилий нашим удалось сравнять счет, и это сделал молодой Эдуард Стрельцов. А вскоре наступил черед Тищенко, на которого соперники перестали обращать внимание. Превозмогая боль, он прошел до линии штрафной и отдал пас динамовцу Владимиру Рыжкину. У того удар не получился, но после срезки мяч полетел вдоль ворот, и этот случайный прострел замкнул спартаковец Борис Татушин.
Отнюдь не простыми выдались и предыдущие встречи. Много хлопот доставили советским футболистам игроки Объединенной команды Германии, которых готовил Зепп Хербергер (тренировавший в свое время сборную Третьего рейха). Немцев удалось обыграть со счетом 2:1. Один из двух голов забил Стрельцов.
В четвертьфинале соперниками оказались индонезийцы. Казалось, у русских не должно было возникнуть с ними никаких проблем. Но те встали в своей штрафной площади нерушимой стеной и отбивали мяч куда попало. Несмотря на все старания наших (подали 27 (!) угловых), счет так и не был открыт. Более того, на последней минуте индонезийцы могли забить, их форвард выбежал один на один с Яшиным. Лев Иванович отобрал мяч, ну а потом…
«Сам не знаю, почему так поступил... — вспоминал легендарный вратарь в книге «Счастье трудных побед». — Бес попутал, и на глазах изумленной публики я стал... обводить индонезийца. Уже потом мне рассказывали, что запасные замерли от ужаса, а Качалин, наш невозмутимый тренер, побелел, как мел, и закрыл лицо руками. К счастью, все обошлось благополучно: задуманный финт удался, я обошел соперника и отпасовал мяч партнерам».
По условиям турнира те же команды встретились на другой день в переигровке. Индонезийцы вновь применили строго оборонительную тактику, но наши действовали куда более изобретательно и добились крупной победы — 4:0.
Дорога из Мельбурна на Родину для советской делегации оказалась столь же долгой. Представители СССР взошли на борт теплохода «Грузия», бороздившего моря почти месяц. Во Владивостоке пересели на два железнодорожных экспресса и помчались по бескрайним просторам Союза. На каждой станции пассажиров радостно приветствовали соотечественники, встречали спортсменов яркими лозунгами, букетами цветов и скромными подарками.
На одной из станций в вагон вошел старик в тулупе с окладистой бородой и на весь коридор прокричал: «Где бы мне, сынки, найти Льва Яшина? Двести верст протопал пешком, чтобы его повидать».
Когда Лев Иванович вышел из купе, ветеран-болельщик трижды его расцеловал и подарил большого вяленого омуля: «Вот, отведайте с друзьями нашей байкальской рыбки». А в придачу вручил бутыль — с крепчайшим русским самогоном.
Материал опубликован в июльском номере журнала Никиты Михалкова «Свой».
Свежие комментарии