Название с некоторым налетом официоза не отпугнуло публику, спешащую в ГРМ на выставку, которая собрала шедевры из ведущих национальных музеев двух стран. Интерес зрителей огромен: «Бывает, стеной идут», – с гордостью отмечают смотрители.
Это чистая правда. Я смотрел экспозицию во второй половине буднего дня – хмурого и ветреного, когда пронизывающий ветер с Невы заставлял перебежками преодолевать пространное Марсово поле по направлению к Мраморному дворцу, где разместилась выставка.
Утешался тем, что легко и приятно сделаю фотографии: ну кто в такую погоду отправится в музей – немногочисленные энтузиасты! Но в результате пришлось подстерегать мгновения, когда шедевры оставались в относительном одиночестве. И если первые залы дисциплинировали публику академичностью, то предметы искусства советской поры – нет, не расслабляли: Белоруссия-Беларусь, как известно, никогда не располагала к излишней легкомысленности – но настолько заряжали светом и какой-то «правильностью», что настроение становилось ясным и побуждало публику активно делать фотографические автопортреты с картинами и скульптурами.
Выставка построена легко и понятно: все начинается в небольшом зале с гармоничного соединения белорусского художественного стекла авторства Владимира Мурахвера и вида, раскинувшегося за другим стеклом – из окна Мраморного дворца. А он, как вы понимаете, фантастичен: шпиль Петропавловской крепости, кораблики на Неве и все такое прочее. Очень воздушно и изящно. Эффект закрепляет размещенный на соседней стенке шедевр — легкий «Ужин» Бакста, на него приятно посмотреть сквозь стеклянные блики соседних витрин. Ну а дальше зритель постепенно погружается в пути искусства наших стран в хронологическом порядке, начиная с девятнадцатого века.
Исключение – полотно «Владимир и Рогнеда», написанное в 1770 году Антоном Лосенко, уроженцем города Глухова. Сейчас будет одна маленькая, но очень большая, как говаривалось в одном из фильмов Рязанова, деталь. Корни авторов представленных на выставке работ, чрезвычайно разнообразны. Много прекрасного исполнено мастерами, чьи славянофицированные имена изначально были чисто еврейскими: черта оседлости автоматически создала в пределах нынешней Белоруссии настоящее месторождение талантов, вынужденных всеми силами пробиваться на вольный простор. Город Глухов сейчас располагается на территории Сумской области, на экспозиции есть произведения уроженцев Одесской губернии, Новороссийска (так назывался какое-то время Днепропетровск), Литвы, Запорожья – не говоря, конечно, о белорусских и русских городах и весях. И никому в голову не приходило проводить какие-то границы и объявлять всякие отмены. Великое искусство великой империи развивалось, процветало и формировалось в едином художественном процессе – при всем прекрасном разнообразии и национальном колорите составляющих его школ и направлений. Постыдные «искусствоведческие» профанации, с помощью которых небрезгливые музейщики и в принципе не чурающиеся грязи политики, отрабатывающие западную повестку дня, постфактум разрывают нашу историю. Перед походом на выставку узнал: компанию новоявленному украинцу Айвазовскому составила «украинка» же… Александра Экстер, чьи картины можно увидеть здесь же, в Мраморном дворце. Что уж говорить о «французах» Шагале и Баксте – хотя, не исключено, они тоже украинские деятели, где-то глубоко внутри – так, что пока не рассмотреть.
На фоне идеологических дурнопахнущих химер с особыми чувствами и эмоциями всматриваешься в работы мастеров, не подлежащих никакому переписыванию и составивших славу как единого Отечества, так и нынешних наших стран, объединенных в Союзное государство. Академически безупречные натюрморты Ивана Хруцкого дополнены портретами его же авторства, а также кисти младшего брата, Андрея Хруцкого: его «Портрет мальчика в соломенной шляпе» избран афишным изображением проекта.
Затем пройдем зал с работами усадебного певца Станислава Жуковского и в чем-то созвучного ему пейзажиста Витольда Бялыницкого-Бирули: здесь интересно, но нужно всматриваться, слова в этом случае плохие помощники. Следующий небольшой зеркальный коридорчик я назвал «еврейским». Мощная доминанта – полотно Марка Шагала «Красный еврей» помещено ниже уровня взгляда, на мольберте: этот персонаж заглянет вам в душу, когда вы будете проходить мимо, но поневоле замедлите шаг. Рядом портрет самого Шагала, молодого и красивого, его в 1916 года таким написал Юдель Пэн. Его же кисти архетипический портрет портного и хрестоматийный автопортрет Льва Бакста довершают эту телепортацию на художественную территорию библейского народа, творчески проросшего на российской и белорусской земле.
«Скелетом» более поздней части экспозиции служат скульптурные произведения Ильи Гинцбурга: «Молодой музыкант», «Мальчик, собирающийся купаться», а также изображения Шишкина, Толстого и Верещагина. Невероятно пластичные изваяния эклектично обрамлены как классическими пейзажами Аполлинария Горавского и Федора Ясновского, так и гораздо более поздней графикой двадцатых-сороковых годов прошлого века авторства Давида Загоскина, Анатолия Каплана, Льва Юдина, Лазаря Хидекеля. Здесь же можно увидеть как жесткие офорты Петра Дурчина, выполненные в семидесятых и посвященные подвигу нашего единого народа в Великой Отечественной войне, так и тончайшую карандашную лирику Михаила Карпука или пейзажные, подлинно национальные акварели Зои Литвиновой с линогравюрами Анатолия Тычины и Ибрагима Гембицкого, изображающие возрожденный Минск 1950-х и сами по себе являющиеся психотерапией.
Как ни крути, искусство соцреализма остается живым и подлинным: из залов, посвященных этому творческому методу, нет никаких сил уйти. Никакой «косности» и «шаблонности». С крайней степенью любопытства посетители изучают портрет народного писателя БССР, участника Великой Отечественной войны Ивана Петровича Шамякина, который художник Нинель Счастная исполнила в редкой технике поливинилацетатной темперы, когда изображение мелко фрагментируется и после взгляда с расстояния сливается в живую картинку. Как старому знакомому киваем парню в тельняшке, мужественно отставившему футбольный мяч и приступившему к чтению – это картина Александра Мозолева «На каникулах. Портрет сына Александра» (1966). Совсем по-особенному выглядит скульптурная композиция «Симфония завода» Меера Айзенштадта – впрочем, это 1930 год, пришествие соцреализма вот-вот, но еще не случилось. Несомненный полюс раздела – изваяние студента Миши Мороза, ценой собственной жизни спасшего товарищей от снаряда, обнаруженного в поле. Скульптор Виктор Мурашов сумел в 1978 году соединить монументальность изображения с живыми чертами героя, а организаторы эффектно поместили скульптуру посреди зала, на фоне портретов других советских мужчин, по счастью, существующих совсем не в трагичных обстоятельствах. Это парадное изображение капитана флагманского парохода «Руслан» лауреата Сталинской премии майора Петра Степановича Букаева (автор Натан Воронов, 1949) и «производственное» изображение Героя Социалистического труда Анатолия Васильевича Селиванова (Владимир Стельмашонок, 1979). Описание картин длинное, но на этикетках еще длиннее – внимание к человеку труда проявлялось в те годы во всех деталях.
Май Данциг – легендарное имя не только белорусского, но и советского изобразительного искусства. Щедрость звонких сюжетов – «Я знаю, город будет…», «Растут новые кварталы», «Песнь о Минске». А иногда и вполне материальная безграничность: на полотне «Палитра новостройки» положены столь щедрые мазки, что это и не мазки уже, а какая-то краска мелким оптом. Пришлось быть крайне осторожным, чтобы при фотографировании не задеть рельеф объективом, хоть я дисциплинированно соблюдал предписанное музейными правилами безопасное расстояние. Через стенку еще одна легенда искусства, только совсем иной тональности – приглушенные, с креном в меланхолию, а то и в безмолвную трагичность картины Евсея Моисеенко. Особый, линейный и прекрасный мир составили полотна Георгия Нисского: он тоже родом из Белоруссии, уроженец Гомельской земли.
О многом говорят работы, помещенные на экспозицию. Они живой пример того, как много зависит от уважения к своим корням и истории. Антитеза к тому, как можно легко и преступно потерять свое прошлое, выбрав не ту дверь. Посетителей ждет откровенный разговор о человеке и стране, но не только: уровень выставки чрезвычайно высок. Кроме того, это возможность познакомиться с жемчужинами коллекции Национального художественного музея Республики Беларусь, не выезжая в Минск. Хотя такое путешествие, наверняка, было бы очень приятным.
Выставка «Россия – Беларусь. Пересечение судеб» работает в Мраморном дворце до 2 декабря.
Фотографии: Евгений Хакназаров.
Свежие комментарии