Третьяковская галерея впервые представила ретроспективу классика русского пикториализма.
Обои со старомодным чуть выцветшим узором. Кое-где — потемневшие следы от рам: будто на стенах десятки лет висели фотографии или картины. Дизайн экспозиции «Фотограф Николай Андреев. Мастер пикториализма» словно отсылает к милому провинциальному Серпухову, в котором мастер провел практически всю жизнь — несмотря на успешные выставки за границей. Или это намек на «семейный» характер коллекции Андреева: в 2019-м его наследники передали Третьяковке 669 авторских отпечатков, а также дипломы, книги и документы. На открытии выставки сын мастера, Сергей Андреев, признался журналистам:
— Мы рады, что коллекция осталась в России и что она оказалась в одних руках. Иначе пришлось бы распределять ее по наследникам — ведь семья у нас большая.
Николай Андреев создавал необычные, «дымчатые» изображения. На рубеже XIX–XX веков пикториализм, сближавший фотографию с живописью, находился на пике моды. Фотография с момента изобретения обладала огромной документальной силой, недоступной художникам. Однако далеко не все фотографы стремились реалистично запечатлеть природу. Некоторые лишь отталкивались от натуры, чтобы с помощью ретуши и разных технических средств создать нечто необычное. Например, капали масло в объектив — и получали размытые кадры. Ранние пикториалисты — вроде Джулии Маргарет Камерон — ориентировались на картины прерафаэлитов. Затем в моду вошли импрессионисты, и пикториальная фотография переняла их художественную манеру.
Первые снимки Николая Андреева относятся к началу XX века: в 1901 году он открыл фотоателье, с 1908-го участвовал в выставках. Работу мастера прервали Первая мировая и Гражданская, и лишь в 1921-м он снова вернулся к фотографии.
— Я посмотрел динамику по годам, — рассказал журналистам Сергей Андреев. — Получилось интересная статистика — с 1927-го по 1929-й прошло 50 выставок. При этом за всю жизнь он участвовал в 63 выставках. Так что 1928–1929 годы стали золотым веком его творчества.
Андреев снимал выразительные портреты. Например, в экспозиции есть изображение красавицы Юлии Рейслер, учительницы немецкого языка. По легенде, сохранившейся в семье Андреева, Рейслер принесла мастеру портрет, снятый 20 лет назад. И попросила сфотографировать ее так же, как на старой карточке — в ослепительном сиянии юности. Андреев не подвел — в его арсенале было много технических секретов: в частности, он использовал бромойль, вираж, тонирование. Также, по словам Сергея Андреева, брал для съемки собственные линзы, иногда даже склеивал объективы. Как бы то ни было, результат получился отменным. Однако заказчица так и не пришла за портретом — она была арестована и пропала. Ее заказ — как и старая карточка — остались в архиве мастера.
Андреев снимал и жанровые сцены — например, нищих или крестьян, работающих в поле. А еще пейзажи — особенно ему удавались переходные состояния: в частности, затишье перед грозой. Эти дымчатые, полуразмытые снимки, где человеческое присутствие обозначено лишь одинокой фигуркой, воспевали красоту русской природы. Вероятно, поэтому кураторы решили сопоставить снимки Андреева с работами художников, ценивших среднерусский пейзаж. В том числе с такими классиками, как Саврасов, Левитан и Крымов. И, надо сказать, фотографии Андреева выдерживают это соседство с достоинством.
«Культура» поговорила с одним из кураторов выставки Кириллом Светляковым.
— Вы сравниваете Андреева не с прерафаэлитами, а с Левитаном. Это особенность конкретного фотографа или русского пикториализма в целом?
— Думаю, дело все-таки в Андрееве: он был насмотренным, и в его работах ощущаются связи с русским пейзажем. Впрочем, можно увидеть реминисценции и на Каспара Фридриха, и даже на офорты Рембрандта. Андреев мыслил фотографию как картину в широком смысле слова: то, что немцы называют Bild — то есть некий образ. И фиксируя исходник, искал прежде всего некий абсолют. Он перерабатывал фотографию и «убивал» актуальное время, выходил в другое измерение. Мне кажется, именно это завораживает в его работах. Глядя на документальные снимки, мы видим то, что когда-то было. А когда смотрим на картину — вне зависимости от времени ее создания — видим то, что есть сейчас. Это приближает андреевские фотографии-картины к живописи.
Вообще сопоставление с картинами стало для нас экспериментом: мы понимали, что живопись много на себя возьмет. И нужно было создать конкурентную историю. Мне кажется, в некоторых случаях Андреев со своими решениями все-таки побеждает. Он мыслил фотографию — всегда имеющую аналоги — как шедевр: единственный в своем роде. Так работали художники офорта. И этот опыт очень интересен для современности — в качестве межмедийной истории: линия Андреева проходит между живописью, графикой и фотографией.
— Влиял ли Андреев на художников своего времени? Аполлинарий Васнецов, посетив Выставку советской фотографии за 10 лет, включавшую в себя немало работ Андреева, утверждал, что фотография сделала огромный шаг вперед. Особенно его поразило «достижение в сочетании земли и облаков».
— Все-таки сообщество фотографов — довольно закрытое. Вообще для большинства людей, воспитанных во второй половине XX века, 1920-е ассоциируются исключительно с авангардной фотографией: это ракурсы, крупные планы, резкость. А все, что похоже на картину, вроде было уже давно. На самом деле эта линия еще толком не изучена. Я называю ее линией философского идеализма, которая сохранялась в русской культуре. Крымов — носитель этой традиции: правда, в живописи. Поэтому на выставке есть несколько его картин — как пример поиска, который шел вне контекста авангарда.
— Повлиял ли Андреев на современную пикториальную фотографию, или его наследие практически забыто?
— Нельзя сказать, что он забыт: это известная фигура, ведущий мастер русского пикториализма. Поэтому фотографам интересно смотреть на его эксперименты. Любопытно, что опыт пикториализма стал вновь актуален в эпоху компьютерных технологий. Ведь современная фотография тоже ретушируется — только уже компьютерным способом. Все думали, что пикториализм остался в истории. Но как только снимки начали обрабатывать нынешними методами, опять вспомнили о пикториалистах рубежа XIX–XX веков.
Фотографии: Сергей Киселев / АГН «Москва».
Свежие комментарии