В Центре «Зотов» — проект, рассказывающий о яркой паре русского авангарда.
Художник Михаил Матюшин не слишком хорошо известен современным зрителям. В основном, его знают как автора футуристической оперы «Победа над Солнцем» — той самой, где Малевич впервые представил свой «Черный квадрат», тогда еще как элемент сценографии.
Некоторые также помнят эффектные цветовые таблицы, разработанные Матюшиным, соединявшим два контрастных цвета через третий — «сцепление», как называл его сам художник. О его супруге Елене Гуро, художнице и поэтессе, известно еще меньше. Между тем, она была одной из ключевых фигур русского футуризма — хотя многие утверждали, что ее творчество слишком самобытно и не вписывается в рамки этого направления. Гуро дружила с Велимиром Хлебниковым и Алексеем Крученых — вместе они выпустили сборник «Трое», ставший для поэтессы последним. В целом Матюшин и Гуро были одной из ярких пар русского авангарда, однако безвременная кончина художницы, умершей от лейкемии в 35 лет, не позволила им занять место в истории рядом с Михаилом Ларионовым и Наталией Гончаровой.
Выставка «Любовь в авангарде. Михаил Матюшин и Елена Гуро» (кураторы — Сергей Уваров и Полина Стрельцова), проходящая в Центре «Зотов», рассказывает об этих неординарных, но полузабытых авторах. И ближе знакомит с их философией — сложной, наполненной метафизикой и в чем-то созвучной нынешним «зеленым» тенденциям. Герои выставки проявили себя в самых разных видах искусства: Матюшин начинал как музыкант и более 20 лет был первой скрипкой Придворного оркестра — прежде чем познакомился с молодой художницей Еленой Гуро в школе-студии Яна Ционглинского. Экспозиция в «Зотове» представляет не только картины, графику, скульптуры и фотографии, но еще и музыкальные композиции Матюшина. Долгое время та же «Победа над Солнцем» считалась утраченной, кроме нескольких фрагментов, пока стараниями одного из кураторов выставки, Сергея Уварова, не были обнаружены и атрибутированы манускрипты Матюшина. И опера зазвучала вновь: на выставке можно услышать ее первую научную редакцию-реконструкцию. Как экспериментатор Матюшин опередил свое время: он стал одним из амбассадоров четвертитоновой музыки — то есть содержащей микроинтервалы. Его композиции до сих пор звучат весьма авангардно: можно представить, как их воспринимали современники. И здесь уместно вспомнить слова одного из великих собирателей авангарда Георгия Костаки о «великой неуспокоенности» русских художников, их «боязни оказаться в самом хвосте истории». Не из-за этого ли они совершили громадный рывок, оставив позади творцов из других стран? Правда, как мы знаем, эти удивительные открытия у нас не были оценены по достоинству.
Матюшин и Гуро занимали в авангардной «тусовке» особое место. Выставка раскрывает их философские воззрения — а именно, трепетное отношение к природе: недаром их считали основателями органической ветви русского авангарда. Матюшин обратился к микрохроматике в музыке, вдохновленный природными звуками — шумом ветра, плеском воды, которые не укладывались в привычные европейцам музыкальные интервалы. На их с Гуро картинах нередко можно увидеть пейзажи, корни деревьев, цветы. Матюшин также создавал антропоморфные скульптуры из настоящих корней, и получались танцующие деревянные фигурки. Ранние, сделанные еще в 1910-е, практически не сохранились — в основном, известны по фотографиям. На выставке можно увидеть более поздние скульптуры, выполненные в начале 20-х. Елена Гуро, в свою очередь, пыталась передать в стихах природные звуки. Самый известный пример — написанное незадолго до смерти стихотворение «Финляндия», где воспроизводится шорох сосен: «Лулла, лолла, лалла-лу, /Лиза, лолла, лулла-ли. / Хвои шуят, шуят, / ти-и-и, ти-и-у-у. / Лес ли, — озеро ли? / Это ли?». Финляндия занимала особое место в сердце художницы. Именно там, на даче в Уусикиркко на Карельском перешейке она провела свои последние дни. Похоронили ее на старом финском кладбище. Матюшин в память о любимой жене установил рядом с могилой скамейку с ящиком, на которой было написано: «Тот, кто хочет познакомиться с произведениями Елены Гуро, может достать их из ящика. Уверен, что они будут положены обратно». После Великой Отечественной войны местонахождение могилы было утеряно.
У Михаила Матюшина и Елены Гуро было то, что сегодня называют родством душ. Связанные на каком-то тонком уровне, они много рисовали друг друга. В книге «Осенний сон», опубликованной за год до смерти Гуро, есть особые строки — плач матери об умершем сыне. Многие приняли эти слова за чистую моменту, хотя они были вложены в уста альтер-эго поэтессы, Элеоноры фон Ноттенберг. На самом деле детей у пары не было: Гуро, предчувствуя близкую кончину, по-видимому, прощалась со всем, что ей было дорого, в том числе на уровне идей. После смерти жены Матюшин писал в дневниках: «Уже открываются двери, постепенно я буду все более ее чувствовать с собой. Л[ена] меня бесконечно любит и пришла на землю ради , чтобы приготовить мне подход, открыть многое, чтобы потом не разъединяться. Аминь. Какое странное светлое чудо здесь на земле я узнал».
Матюшин пережил Гуро на 20 лет. Деятельный и неутомимый, он продолжал экспериментировать: вместе с учениками организовал группу «Зорвед» (название составлено из слов «взор» и «ведать»), посвященную «расширенному смотрению» — в том числе, расширению угла зрения до 360 градусов для достижения нового духовного опыта. Занимался и практическими вопросами: в частности, придумал новую конструкцию скрипки — более дешевую, избавленную от ненужных украшательств. Правда, этот угловатый инструмент так и не был запущен в массовое производство. Всего изготовили два экземпляра, до наших дней сохранился один: он был специально отреставрирован для нынешней выставки. А сам Матюшин, несмотря на еще один брак и насыщенную событиями жизнь, навсегда сохранил память о своей подруге и соратнице, ушедшей слишком рано. И возможно в каком-то из миров они встретились вновь.
Выставка работает до 25 мая.
На фотографии - Михаил Матюшин. Сосны в дюнах. 1910 г. На анонсе на фотографии Елена Гуро.
Свежие комментарии