5 июня исполнилось 80 лет актрисе Барбаре Брыльской.
Пани Барбара училась в Лодзинской высшей театральной школе, затем в Варшавской высшей школе театра, кино и телевидения. В ПНР она была награждена Золотым крестом за заслуги и орденом Возрождения Польши. В новой Польше ей этих орденов не простили, да и советская и российская слава актрисы теплых чувств там не вызывала. Барбаре Брыльской, женщине волевой и самодостаточной, на это было плевать.
Ее популярность в СССР началась с «Фараона» Ежи Кавалеровича — в нем она сыграла жрицу Каму и сразу стала кем-то вроде отечественного секс-символа импортного разлива. На дворе 1962-й, а на экране почти голая женщина, которая занимается сексом! Тогда это поражало воображение. Через десять лет с лишком на советские экраны вышел чуть порезанный, но все же вполне эротический фильм Романа Залуского «Анатомия любви», и Брыльска с полным на то правом стала олицетворением всего западного, сексуального, полузапретного и притягательного. Еще через несколько лет, 1 января 1976 года, Первая программа Центрального телевидения показала рязановскую «Иронию судьбы» — и тут она превратилась в наше все. Дело было не в полученной за роль Нади Госпремии, которой пани Барбара, возможно, была не слишком рада.
Высокая советская награда, по словам самой актрисы, положила конец ее работе на родине. Там так любили Советский Союз, что с тех пор она в основном снималась за границей. Но для десятков миллионов советских людей Брыльска олицетворяла женскую прелесть, тайну — и что-то большее, связанное не только с ней.
В советские времена жизнь была довольно унылой (это стало вполне ясно, когда она закончилась), зато абсолютно предсказуемой, безопасной и на свой лад уютной. Об этом Эльдар Рязанов и снял «Иронию судьбы»: судьбы героев изо дня в день, из года в год, крутятся в одном и том же, крайне однообразном колесе, а 31 декабря они идут в баню.
Так было и в реальности, но в этом растянутом на целую жизнь «дне сурка» исключением становился Новый год. К 31 декабря готовились 364 дня, а на 365-й обитатели одной шестой части света ждали чуда. Это был сытый и пьяный день, спиртное и особую, состоявшую из нехитрых деликатесов праздничную еду граждане несытой страны запасали загодя, как правило, по блату. Но главное было в том, что под- и на Новый год страна жила ощущением волшебства, того, что раз и навсегда заведенная одним и тем же ключом жизнь возьмет да и изменится. И в 17.45 31 декабря 1976 года им убедительно показали, что чудо возможно. 36-летний холостяк, хирург Женя Лукашин Андрея Мягкова, живущий с мамой неудачник (врачи в СССР получали копейки), под Новый год напился и стал персонажем волшебной сказки.
Барбару Брыльскую на роль Нади Рязанов взял не случайно. Она была явно не отсюда, не из панельных джунглей советского типового жилья, не из очередей за мясными обрывками, синими морожеными курами и индийским чаем «со слоном». В типовую квартирку Рязанов поселил западную королевну, женщину не нашей породы и стати. Брыльска во всех отношениях была инопланетянкой — не случайно во время съемок она сильно прессовала плохо готовившихся к работе, расхлябанных советских коллег.
Ее озвучивала Валентина Талызина, пела за нее Алла Пугачева, но когда вспоминаешь фильм, кажется, что Надя говорит с легким акцентом. У нее другая, несоветская мимика, иная пластика, она иначе держится — ей бы не на такси ездить, а на «мерседесе». И вот такую женщину «московский муравей» уводит у крутого советского человека, солидного, видного и обеспеченного, владеющего мечтой миллионов — машиной «жигули»! Она влюбляется в него, потому что он хороший, душевный и добрый. Приезжает к нему в Москву, и они, наверное, будут счастливы…
Это невозможно? Конечно. Но гражданам СССР была присуща совершенно иррациональная вера во все подчиняющую себе, всемогущую любовь, и в этой вере их укрепляли десятки заслуженно забытых фильмов, спектаклей и книг. Смысл этих художественных и антихудожественных произведений можно было выразить в нескольких словах: сильное чувство — все, правда жизни — ничто. Советские люди в это верили, хоть в глубине души понимали, что рай в шалаше невозможен и кто-то из милых обязательно сбежит из него.
Но действие «Иронии судьбы, или С легким паром!» происходило в Новый год, а тот был порталом в волшебную реальность. 100 миллионов зрителей Первого канала, по многочисленным просьбам которых фильм повторили 7 февраля, наконец-то увидели то, чего они так долго ждали.
Чудо случилось, огромная страна в него поверила. С тех пор много лет подряд «Иронию судьбы» повторяли на Новый год — фильм Эльдара Рязанова стал таким же ритуалом, как салат оливье и открытое в 24.00 советское шампанское. А сейчас волшебство ушло, и одной из примет этого стал ремейк фильма Рязанова — «Ирония судьбы. Продолжение» Тимура Бекмамбетова. В 2008-м «Продолжение» собрало почти 50 миллионов долларов, став самой кассовой российской картиной вплоть до 2013 года, но тут, скорее, дело было в ностальгии по всему советскому, которую удачно оседлали многие кинематографисты и телевизионщики.
Магия оригинала испарилась, потому что приказало долго жить советское равенство, умерла благостная и унылая предсказуемость советской жизни. Новая жизнь стала такой, что резкие и непредсказуемые изменения ждут за каждым углом, а вот в чудесные, добрые превращения как-то не верится. Женя Лукашин и Надя Шевелева превратились в героев прошлого, которое уходит все дальше и дальше. А тех, кто жил в это время, становится все меньше и меньше.
Но Барбаре Брыльской — реальной, а не ее экранной тени из «Иронии судьбы», — до этого нет никакого дела. Она давно не снимается и круглый год живет на даче, в 80 километрах от Варшавы. Пани Барбара прожила долгую, очень непростую жизнь, и удачную, и трагичную: ее старшая дочь в 20 лет погибла в автоаварии.
Теперь в прошлом осталось и хорошее, и дурное. Она ухаживает за садом, варит варенье и играет с котом Лелеком — что еще нужно, чтобы мирно прожить старость?
Свежие комментарии