Следует болтать поменьше! К такому выводу приходят в финале персонажи новой постановки в ТЮЗе имени Брянцева. Но, вопреки себе же, маски и характеры болтают, повесничают и балаганят вовсю. В Петербурге — настоящая comedia dell’arte. И это само по себе — сенсация.
Казалось бы, что может делать такой итальянский специалитет на петербургских подмостках в эту во всех смыслах холодную весну? Причем российскому зрителю показали не какой-то адаптированный продукт, а самую настоящую comedia dell’arte итальянского замеса, с итальянской командой создателей и еще с масками, выполненными на исторической родине по классическим лекалам. Хотя сами маски — деталь, конечно, приятная и привносящая дух подлинности, но вовсе не обязательная. Были бы они сделаны местными, а не итальянскими мастерами или даже вовсе отсутствовали (главные герои, например, в принципе обошлись «резким» гримом), ничего бы не изменилось. Настолько актеры ударились во все тяжкие, стремясь овладеть малопривычным для отечественной школы методом классической комедии масок, и так у них получилось выстроить творческий ансамбль, что зрелище вышло на славу. Без видимых тонкостей, нюансов и полутонов. Но только на первый взгляд.
Режиссер Ферруччо Меризи обратился к одной из комедий Карло Гольдони, написанную драматургом по случаю, взявшим за основу пьесу Пьера Корнеля «Лжец» и обратившим ее в более комическую сторону. Ни у «Лжеца» Корнеля, ни у его тезки авторства Гольдони не то, что счастливой, но хотя бы более-менее внятной театральной истории в России не было. Так что не будет преувеличением сказать, что премьера ТЮЗа — это премьера вдвойне.
Сам Меризи замыслил свою постановку еще некоторое время назад, да ковид помешал. Тем не менее фрагменты «Лжеца» были представлены на традиционном тюзовском фестивале «Радуга» в рамках мастер-класса режиссера. Из тех сценических опытов и родилась нынешняя премьера. Ферруччо Меризи не только известный режиссер и основатель собственной экспериментальной школы, но и директор международного фестиваля «Странствующий Арлекин». Понятно, что именно уличный, площадный если хотите, простонародный театр является его стихией. Все эти особенности присущи тюзовскому «Лжецу». А значит, актерам театра пришлось решать массу абсолютно новых и непривычных задач. Они справились, хотя из зрительного зала было явственно видать, как им приходится непросто.
Весь русский театр — даже новомодные и экспериментальные «актуальные» его ответвления — психологичен и живет по заветам отечественной драматической школы, от которых не убежать, не скрыться. Но ведь были времена, когда театр являлся зрелищем для самого простого люда, с яркими и однозначными, бурно эмоциональными персонажами, несущими зрителями посыл, рассчитанный на непосредственную и бурную же реакцию. Таковыми были и французский гиньоль, и русский петрушечный театр. Но эти традиции утрачены, они более не живые. Чего нельзя сказать об итальянской комедии масок, которой удалось пережить века и остаться актуальной. За это нужно благодарить итальянские карнавалы, неустанно популяризирующие традиции местного уличного театра. А в России — и отечественных мастеров культуры, которые обращались к итальянскому наследию в самых разных произведениях: от экранизации «Труффальдино из Бергамо» до «Приключений Буратино».
Таким образом, пришествие comedia dell’arte на петербургскую сцену ожидаемо вызвало интерес публики: первые два показа прошли при полном аншлаге. Но неожиданностей оказалось много.
Сразу стоит сказать: «Лжец» как таковой вовсе не повод для формирования каких-то мировоззренческих выводов и душевной работы. Разве что обстоятельства его появления наводят на геополитические мысли. Сам же спектакль оказался легкой, искрящейся безделицей, не побуждающей к рефлексиям. Прекрасный пустячок, безыдейщина, фарс, легкомысленная комедия — называйте, как хотите. Но требования к исполнителям этого пустячка предъявлены самые строгие. Особая пластика, характерные позы, утрированные интонации, элементы акробатики, умение естественно существовать в исторических и не самых удобных костюмах — все это оказывается ничуть не менее трудным искусством, чем, например, выдержать классическую драматическую паузу.
Авантюрист, ловелас и бонвиван Лелио (Дмитрий Ткаченко) в сопровождении слуги Арлекино (Никита Остряков) прибывает в Венецию, где живет отец главного героя. Эта парочка олицетворяет закон про единство и борьбу противоположностей. Персонажи как во многом одинаковые (Арлекино такой же плут, что и хозяин), так и разнятся — слуге в полной классовой мере присущи и осуждение, и подтрунивание над господином, из тени Лелио Арлекино вмиг может стать его противоположностью. Но никаких фундаментальных выводов из этого делать не стоит: повторюсь, новый спектакль не побуждает ни к чему, кроме смеха и веселья. Две барышни, дочери почтенного доктора Баланзони — Розаура (Алиса Золоткова) и Беатриче (Анна Мигицко) — милые карикатурные дуры, вполне созревшие для любовных томлений, но ограниченные рамками своего века в смысле приличий. Розауру желает заполучить Лелио, но в нее же тайно влюблен типичный ботаник Флориндо (Радик Галиуллин) — помощник доктора, не решающийся открыться возлюбленный и потому засыпающий ее анонимными подарками, серенадами и сонетами, авторство которых пройдоха Лелио присваивает себе. Для Беатриче автор находит еще одного кавалера, синьора Оттавио (Кузьма Стомаченко), а Арлекино суждена расторопная служанка Коломбина (Оксана Глушкова). Все эти персонажи объединены цепочкой недоразумений, плутовства, обмана, комических ситуаций — словом, представить, что происходит на сцене, не составляет усилий. Но главное здесь — то, что все действие заключено в по-своему строгие рамки комедии масок. И мы видим не столько персонажей, сколько именно маски, даже если их нет на лицах главных героев. Условность жанра ощущается в полной мере. И это очень сильно отличается от привычной для наших театров комической традиции.
В этом сила и слабость нового спектакля. Персонажи «Лжеца» лишены собственной ценности, вне ансамбля они — ничто, попросту не имеют смысла. Поэтому так трудно выделить конкретных исполнителей. Разве что артисты старшего поколения Виталий Кононов (доктор Баланзони) и Владимир Чернышов (Панталоне, отец Лелио) имеют-таки свой почерк, не стесняются использовать в работе свои краски. Словом, если вы привыкли приходить в театр в поисках каких-то своих звездочек, выделяющихся из общего списка исполнителей, то «Лжец» явно не станет лучшим выбором. Также не стоит отправляться на премьеру в сопровождении детей до шестнадцати: на сцене нет ничего «такого», просто основная часть шуток останется юными зрителями непонятой.
Все остальные зрители получат удовольствие. Помимо артистов, на сцене в гондоле будут проплывать музыканты, живьем исполняющие музыку, написанную для спектакля итальянским композитором Паоло Йусом. Маски выполнены мастерами Лючией Дзагет и Джулией Колусси (очень занимательно наблюдать, как часть персонажей, находясь на втором плане, снимает эти личины, предъявляя собственные лица). Художник по костюмам Элеттра Дель Мистро работает очень убедительно, порой кажется, что одеяния персонажей не менее красноречивы, чем их речи и жесты. За декорации отвечала Надежда Осипова: лаконизм оформления не пошел вразрез с яркостью жанра, но и не отвлекал внимание от актеров. И самое главное сейчас: нужно сказать спасибо и итальянской команде, и ТЮЗу имени Брянцева, и актерам за то, что эта постановка состоялась в принципе, не сорвалась под гнетом санкций и политики «культурной отмены». Это тот самый случай, когда смех и кажущаяся легкость стали мощным противодействием разобщению и политической деградации. «Это не враки, но остроумные измышления, плоды богатой одаренности моего острого и блестящего ума», — заявляет Лелио, отвечая на упреки своего верного слуги. Ровно то же можно и сказать про «Лжеца» на петербургской сцене: это пустяк, но не совсем. Сейчас пустяков не бывает. Эта премьера — плод доброй воли и искусства, которое, как ему и положено, объединяет мир.
Фотографии: Стас Левшин; предоставлены Театром юных зрителей им. А.А. Брянцева.
Свежие комментарии